Поэмы, современные поэмы
Валери
Перст дьявола:Сделка
Вокруг перстых платьяв, шикарных нарядов Томилася тень, призрак всех маскарадов.
Костюм свой идеальный он, пряча плащём,
Окинутый взором, пронжённый мечём
Он крепко сжал зубы под маской своей.
Сейчас он желал лишь понравиться ей.
Свещенника сыну здесь быть не бывало.
Ведь демонов бал эти все Маскарады,
Но пряча лицо своё он тихо ждал.
Не знал он чем кончиться Дьявола бал.
-"Ты хочешь быть с нею? Ты жаждешь богадства? Отец твой не свят. Он из алчности братства. Прими этот перст, отречён ты давно. И станет тогда ..этот бал..всё..твоё ."- хоть голос был ясен, не смог он понять..
Кому баритон сей мог принадлежать.
И перстень холодный сжимал он в руке,
Держал его крепко теперь, при себе.
-" Всевышний.."- он тихо слова прошептал,
Теперь на желанную деву взирал.
Она с восхищаньем смотрела в глаза.
И перстень мерцал. В нём была синива.
И люди и деньги и власть с уваженьем
Стремились к нему, все его приступленья простили,
Враги его пали в бою.
И стал жить наш герцог как-будто в Раю..
- " Настанет расплаты пора..Обещаю. За это сестрицы я душу желаю."- промчались слова в голове у него..
Покой вдруг исчез.
-"Значит всё решено...."
Θ 2015-02-07
Олег
Поэма об одном ангеле
Я в школе был слабее всех
И получал пинки за это,
Не раз, учебником огретый,
Я за спиною слышал смех.
Он оседал внутри меня
И собирался в ком, у горла.
Но я терпел, терпел покорно,
Без мысли что-то предпринять.
Мой ангел рядышком кружил.
Он был тревожен и печален.
Мы вместе плакали ночами,
Пока я с этим грузом жил.
Он обнимал меня крылом,
И щекотали спину перья…
Он повторял, сквозь слёзы: «Верь мне!
Настанет день, придёт тепло»
И день действительно настал,
Когда всё это надоело.
Я изнурял худое тело,
И злобу впитывала сталь.
Лавиной жизнь мою несло
В момент расправы над врагами…
Я много тонн толкнул руками,
Но чуял жар, а не тепло.
У ангела зажегся взгляд,
Такой пронзительный, сверлящий…
Он стал пикировать всё чаще
И бить крылами невпопад.
Он надо мной кружил как гриф,
Толкал вперёд, когда я медлил,
И временами, незаметно,
Блины подкидывал на гриф.
2
Меня догнали, возле школы,
Два надоедливых дружка,
Готовые исподтишка
Ударить сзади, ради шоу.
Побить, как следует, сквозь смех,
И ранец выкинуть в помойку…
Порою тяжко было, ой как,
Мне доставать его, при всех.
И вот я чую: началось!
Один в кустах сидит, в засаде,
Другой подходит тихо сзади,
Крутя меж пальцев ржавый гвоздь.
Он уколол меня тогда,
И я взорвался, словно мячик,
В моей костяшке хрустнул хрящик,
От встречи с челюстью врага.
Я бил, до истощенья сил,
Он даже не сопротивлялся.
А тот, второй, в кустах остался -
На помощь другу не спешил.
И ангел руку мне держал,
Когда я гвоздь приставил к шее
И, ни о чём не сожалея,
Хотел нажать, но не нажал…
3
Прошла тревожная пора.
Я перестал бояться смеха,
Куда-то делась четверть века,
Пока я понял: жизнь – игра.
Я с удовольствием играл.
Шутил, по теме и без темы,
И все серьёзные проблемы,
Задорным смехом отгонял.
И ангел весело шутил…
Бывало, вымажется в саже,
Кричит: «Я демон! Что, блин, страшно?
Молись, чтоб Бог тебя простил!»
Но, отсмеявшись под столом,
Золу отряхивая с перьев,
Он говорил серьёзно: «Верь мне!
Настанет день, придёт тепло!»
4
И вот волос седая прядь
Мелькнула в зеркале тревожно...
Тогда я меч засунул в ножны
И начал жизни доверять.
Я принимаю всё как дар,
Как неизбежную дорогу,
Мой путь, в котором, слава Богу,
Есть всё! И радость и кошмар!
Теперь, когда дают под зад,
Я знаю точно – гонят к цели.
Мой опыт, что порой бесценен,
Всегда дороже, чем слеза.
И льётся доброе тепло,
С, казалось бы, враждебных флангов…
Вы спросите: «А где же ангел?»
Куда-то ветром унесло!
Θ 2014-12-22
Алекса Мелка
Приключения Артюхи или Поднимись вниз, я сказал
Фильм первый
У КАЖДОЙ КРЫШИ СВОЙ СТИЛЬ ЕЗДЫ
Гремит гроза, на море шторм
И дождь в глаза нещадно лупит,
Я отправляюсь на восток
В своей, на вёслах длинных, шлюпке.
Мечта несёт меня вперёд,
И не смотря на дождь и ветер,
Примчусь к любимой на восток,
Пусть даже и без вёсел этих....
Вдруг, если вёсла унесёт
Волнами моря – окияна,
Над шхуной парус вознесёт
Моя бесстрашная команда.
Матросов восемь человек:
Игнатий - кок, Серёга боцман,
Максим Валерич – рулевой,
И штурман, с погонялом Троцкий.
Ещё есть юнга, добрый малый!
Его Артюхою зовут,
Когда бывает одиноко,
Он рядом сразу тут как тут...
Бывало, стих он мне расскажет,
Иль тихо песню под гитару вдруг споёт...
Хороший малый, но бедняга,
Один он на земле живёт...
Артюха тот, проныра редкий!
У боцмана увёл часы,
За что дежурил он неделю,
Нося на голове трусы…
И подойдя к Мадагаскару,
На берег шмыг, и след простыл…
И, как потом мы догадались,
Он где-то карту раздобыл!
Его искали мы сначала,
Потом махнули все в сердцах рукой -
Пускай съедят его нещадно,
Дикарки в перьях и с курчавой головой...
Парнишка знал, на что решился -
На карте был указан клад!
В лесу сначала заблудился,
А к ночи двинул на закат…
Пришлось ему идти по джунглям,
И по ночам там, на деревьях спать,
От воя дикого зверья под утро,
Один разочек с дерева упал...
Когда очнулся, очутился в клетке…
В пещере одинокой и пустой,
Ему свезло - из веток была клетка,
Валялся рядом ножик и стакан пустой.
“Вот это парню подфартило!!!” -
Подумал юнга, и скорей,
Он ножиком тупым умело
Обрезал ветки сильною рукой...
Свою темницу он покинул быстро,
Шел вдоль тропы, стараясь не шуметь,
Но вот когда на встречу вышел Тигр вдруг…
Ему пришлось изрядно попотеть…
Увидел он клыки большие,
И дыбом встали волосааааа,
А тигр ощерился, глаза скосив сердито,
Да так рычал, что задрожали дерева...
Тут юнга наш, взяв крепко нож рукою,
На тигра кинулся, давай его душить!
Ударил камнем по башке, порезал горло,
И начал потихоньку потрошить…
Разрезав животине пузо,
Увидел камень он большой!
Сверкал он, словно был алмазный,
А оказался просто шлак пустой…
Тут опечалился Артюха -
“Где клад? Мати его ети…
И нахрена мне повстречался
железный тигр на жизненном пути?”
Но огорчаться долго не привык он,
Стянул шкуряку и вперёд пошёл,
Лишь только визги двух шакалов,
Походке смелой вторили порой...
Он завалил и этих двух шакалов…
И вечером зажарил на костре!
Поел, поспал, и кружку выпив чаю,
к утру, он оказался на хребте…
Пред ним раскинулась лишь гладь морская,
Лесов невиданный размах,
Куда ни глянь - вокруг лишь тишина немая...
И опечалившись слегка, пошёл вперёд опять...
Тут вспомнил наш герой про карту -
Достал, раскрыл и знаки стал читать…
6 километров, по прикидкам, надо топать,
И под огромною сосной капать
Решил он поспешить немедля,
Уж больно много время потерял,
Сложил быстрее всё, и тут же
Трусцой скорее побежал...
Забыл он только про пиратов,
Которых кинул, убежав,
Они за ним шли шаг за шагом,
У ямы стали окружать…
Нырнул он в яму под корягу,
И вдруг увидел сбоку лаз...
Воспрянув духом, он поспешно,
На брюхе в дырку проползал...
Он ползал там часа четыре!!!
В той лисьей чёртовой норе…
И оказался в пол шестого
В бобре…
Обескураженную морду
Оставим мы пока на час,
Пускай юнец обдумает, что делать стоит,
А что не стоит сгоряча...
А мы спустя часок вернёмся
И дальше всем поведаем о том,
Что было, ну иль не было быть может...
С пиратами и с милым тем юнцом...
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ...
Θ 2014-09-09
Не представился
Амариэ
Амариэ смотрит на воду, на серую рябь воды.
Где белый, подобно савану, клубится далекий дым - какой-то привычно-траурный, заезженный спецэффект.
На воду глядит Амариэ и видит холодный свет.
Ни думать, ни петь не хочется. Амариэ смотрит вверх и ловит глазами зодчество потертых небесных сфер. Упала шальная искорка - знать, с кем-то стрясалась беда...
Сощурившись, смотрит пристально, пытается угадать.
Их много ушло - изгнанников. И были средь них друзья.
Теперь не хватает пламени - и где это пламя взять?
Холодные храмы белые без их голосов молчат.
Как только убили первого, потухла одна свеча.
А дальше их столько сгинуло - был в августе звездопад.
Рыдали друзья, любимые, и дети боялись спать - раз нету отца, так некому незримо хранить во сне...
Народ убивался, сетуя.
А ночью случился снег.
Он падал большими хлопьями, - скорбела по павшим Мать.
О ней говорили шепотом, боясь волшебство сломать - но падали хлопья новые, и таяли на земле...
"О Варда, - молились многие. - Оставшихся пожалей."
Кому ты теперь помолишься?
Упала одна звезда...
Проси у Богов о помощи - но жизни не смогут дать.
Все горечи невозможного покажутся светлым сном.
А ныне и это - прожито, и ветер сбивает с ног, и море - стальное, мрачное, что отблеск клинка в глазах.
Он многим казался мальчиком, но, клятвой себя связав, сказал: "Без меня не вытянут. Я должен пойти, а там..."
Безумной казалась прыть его, сжигала ладони сталь, но он улыбался, глупенький: "Я выживу, так и знай".
Промчатся две шлюпки утренних, и ноги лизнет волна, откликнутся тихим шелестом бубенчики в волосах.
А ей до сих пор не верится, что это прошел - он сам.
Амариэ смотрит на воду. Глаза отражают смерть.
Раз жизнь не прокрутишь заново, то надо теперь суметь хоть как-то необратимое принять, пропустив в себя.
Сменяется день картинами, и блики в глазах рябят, и женщины плачут: бедная, ведь столько ждала, и вот...
Но страха душа не ведает, лишь в темные глади вод прозрачные росы капают с ветвей наклоненных ив.
Она не пойдет оплакивать того, кто по правде - жив.
Пусть падает с неба крошево, пусть звезды в окно стучат.
А вечером в храме брошенном зажжется одна свеча.
Θ 2014-08-24
Артемий (Вишес) Волынский
ИСПОВЕДЬ ПОВЕШЕННОГО
(поэма одной трагической любви)
Корю себя, и почести не знаю,
Брожу как пыль, невидимый протон.
К хлысту Христа спину я преклоняю,
В ответ за глупый собственный урон.
Ведь раньше я совсем жил по – иному,
И был довольно, слышишь, не такой.
Имел друзей, в округе очень много,
По свету шёл стремительно с мечтой.
Встречал с улыбкой тёплые рассветы,
Внимал чудесный отклик летних птиц.
Творил безумно страстные портреты
Таинственной природы, разных лиц.
Так хорошо всё в жизни, в роде, было,
Что жутко стыдно как-то умирать.
Пока в судьбу не влезла злая сила,
Пока любовь не стала лить мне яд.
Я был влюблён без памяти - открыто...
Заворожён по горло красотой
Одна она, в глаза всегда твердила,
Что будет вечно только лишь со мной.
И мы купались в нежностях объятий,
Роняли стыд от ласк наперебой.
Уста крепились... и тонули взгляды,
Тела сжимались из частей в одно.
Друг друга даже, часто обсыпали,
Мы комплиментом талым – не большим.
Я и она – так были слишком рады,
Что жарко было, сильно нам двоим.
Но шли года, и время проходило...
Печальный след остался на душе-
Любовь ко мне, её, вдруг, приостыла-
Развеял дым всё прошлое в огне.
И я по-прежнему, не удалив разлуку,
Мечтал о встрече новой с ней опять,
Чтоб расспросить: зачем такую муку
Преподнесла. Заставила страдать.
Недолго ждал я этого мгновенья,
Один лишь день, помог мне всё решить.
Вот силуэт у парка её встретил:
«Привет! Привет! Хочу скорей спросить!...»
Проделав шаг, поближе обратился:
«Мол, ты зачем так бросила меня?
Ведь я горю – пылает моё сердце!»
А вслед ответ: « Ты кто? Не знаю я!?»
«...И вообще, откуда взялся странник?
Твоё лицо - так не знакомо мне ...»
«Ты подожди! Ты вспомни! Я - избранник
Твой тот на век «- промолвил прямо ей.
Но с моих слов, она лишь улыбнулась,
Приняв брезгливый и холодный вид.
Затем легонько к ветру развернулась,
И в тишину ночи исчезла в миг.
Я, постояв, немножко поразмыслил:
Что дальше делать и как дальше жить?
Внутри рвало, совсем со страшной силой,
Давила боль с обидой на виски.
Со злости дёрнул прочь я, изнывая
Зашёл в кабак, чтоб выпить десять грамм.
Затем узлы, связав в лесу как надо-
Просунул робко голову в аркан.
И тело тут же с легкостью шатнулось,
Стянула вервь все жилы как удав.
В протест любви такой – то вот поступок
Себя для беса жертву лишь предал.
Теперь вся вечность -жуткое рыданье,
Одно несчастье за одну вину...
Не стоит думать о таком желанье,
Иначе ты сорвешься в пустоту.
Корю себя, и почести не зная,
Брожу как пыль, невидимый протон...
Θ 2014-08-23
Kailan
Лунная сюита
Венок I
[1]
Сойди ко мне, провидица Луна,
Пусть вспыхнет мир и пусть в веках растает;
Лучами на ладони прорастая,
Сплети ночной узор в полутона.
Я всех прогнал, тебя одну приму –
Как штиль тиха, как отблеск, незнакома,
Нас двое здесь, но я не знаю, кто мы,
Лишь двое неподвластны никому.
Я верю в ненадёжность этих стен,
Упорно превращающихся в тени,
И камень эту зыбкость не изменит,
И не оставит ничего взамен.
Да, ты одна являешь мне свой лик
На целый сон, а может, лишь на миг.
[2]
На целый сон, а может, лишь на миг
Забудем про коварство расстоянья,
И снова ты оставила сиянье
Как память, на обложках пыльных книг.
А где ты есть, и есть ли ты вообще,
Когда за светом ничего не вижу?
Мой новый день подкатывает ближе,
Но ты пока хозяйка всех вещей.
Ты веришь мне своею прямотой;
Как мне сказать тебе о самом главном?
Так мило, вечно, совершенно, явно
Мир полнится живою пустотой.
И снова луч из сумрака возник –
Последний не угасший полукрик.
[3]
Последний не угасший полукрик.
По окнам, как прозрение, сочится,
И тучи непрерывной вереницей
Текут себе в преддверии зари.
Откроется и выплеснется грань
Навстречу увлекающей стремнине,
А может, это нас влечёт отныне,
Чтоб быть вдвоём, хотя бы до утра!
Так зеркало откроет странный путь –
На смену отраженьям станет чище,
И встретит нас в себе, и свет отыщет,
Который не замедлит нам вернуть.
Но что-то у раскрытого окна
Мне чудится. Ты мне всегда нужна.
[4]
Мне чудится, ты мне всегда нужна? –
Пусть это будет Истиной сегодня;
Коснусь струны – так музыке угодно –
По нотам проживём с тобой сполна.
Растаешь непроглядной тишиной–
На всё предел дан, это без сомнений,
Доверюсь я сплетеньям отражений
И сделаю, как было решено…
Хочу не думать, сколько мы прошли,
И не придумывать какие-то сюжеты;
Вот только мысли утомлённого поэта
Взметнутся где-то на краю Земли.
А нам – вперёд, извечно, на века,
Уставшая невольно привыкать.
[5]
Уставшая невольно привыкать,
Разделишь всех на правых и прощённых,
Бросая в серость всё, что монотонно,
Успеешь от возмездия сбежать.
За то, что ненавидели рассвет,
За то, что приравнялись мы друг другу,
За то, что недосказанную вьюгу
Бросали в ночь рассерженным во след,
За то, что не скрывались над Землёй,
За то, что не разменивали знанья,
За то, что бесполезные старанья
Светить, никак не признаны судьбой
Нас заклеймили штампом бытия,
Над верою отчаянно смеясь!
[6]
Над верою отчаянно смеясь,
Посыпал ливень в город по проспекту, –
В безлюдие вошёл как будто некто,
Водой рисуя вычурную вязь.
И вяло отгорают фонари,
И мокрый мир до ужаса беспечен.
А что теперь? – ответить просто нечем,
И нечего на память подарить.
Тебя Луной бессмысленно зовут,
Не знают, видно, про существ за явью.
Я в теплый диск слова любви отправлю,
Не пожалев оставшихся минут.
Что скажешь мне, что думаешь о нас,
Ты, ставшая Луною в сотнях глаз?
[7]
Ты – ставшая Луною в сотнях глаз;
Наиграны ступени восхожденья,
Но ночь в круговорот перерожденья
Легла, быть может, крепче, чем сейчас.
И нет того, что можно изменить,
А ты же тем не менее меняешь
Меня, себя, безмерность в звёздном рае,
Когда приходит время восходить.
Почувствую я мёртвый горизонт;
Лишь он, лишь край, лишь смех за рубежами,
Написано, наверное, не нами,
Что это – плод фантазии и сон.
Так надо ли друг друга нам искать,
Смотрящая на небо свысока?
[8]
Смотрящая на небо свысока
Лучина не касается ладоней,
Пусть хоть сто раз она в пруду утонет,
Останется светить издалека.
Рождение и гибель не изжить
В мистериях заоблачных пейзажей;
Мы – часть друг друга, часть всего, и даже
Мы сами – все, что можем поглотить.
Сестра моя, к тебе мой возглас: «будь!»,
А большего нам попросту не надо.
В душе на вкус испытывая радость,
Исправим прояснение на муть.
Читай же всё, но только между строф,
Вершительница наших катастроф.
[9]
Вершительница наших катастроф –
Нестрашных, симпатичных разрушений;
Следы, остатки, тени, тени, тени
Растерзанных истлевших очагов
Вобрала ты в запутанный клубок,
Чтоб стало это чьим-то новым роком,
А что нам с этого? – Как водится, немного
Добра в себе несёт последний гром.
Но даже он не в силах расколоть
Расплавленные образы Вселенной –
Они и ты – единственно нетленны.
Сжигая непоседливую плоть,
Теперь мы не заметны – просто след,
Отравленный цепочкой из побед.
[10]
Отравленный цепочкой из побед
Пойду Домой, где нет привычных мерок,
Я слишком вечно был одним из первых,
Я слишком был, а думал – меня нет.
И два сойдутся волнами светил,
Один – в тебе, и ты его достойна,
Другой – невидим в бесконечных войнах, –
Но раньше человеком, смертным, был…
Нет. Всё пустяк. Я грежу о своём…
Пусть что-то будет, что-то – непременно,
Пусть стянутся разорванные вены,
Поднимутся усопшие потом,
Но… разве, мы – причина наших бед?
Себя не помня, я иду на свет.
[11]
Себя не помня, я иду на свет,
Себя не зная, говорю с тобою,
Прошу прийти, хоть я того не стою,
И сохранить потери прошлых лет.
Опять полёт, без тела и преград,
Я выпадаю из привычной схемы,
И кто на этот раз узнает, где мы?
А мы теперь не повернём назад.
Не оглянувшись, стану за порог,
И – по лучам, протянутым к воротам,
Привычно мы уходим от чего-то,
Внизу лежит последний мой чертог.
Один лишь блеск затерянных миров,
Вдогонку – только песнь колоколов.
[12]
Вдогонку – только песнь колоколов.
И дальше в полночь. Может, по спирали,
Навстречу неоправданной морали
Дорогой из отрубленных голов.
Но нам и впрямь хватает тех чудес,
Последующих с каждым новым шагом,
Рассеян взгляд сплошным бескрайним стягом,
И счастье, что отныне все мы – здесь.
Не важно, где, но важно, что вдвоём,
Я это говорю и повторяю,
Пускай Земля ещё о нас узнает,
А мы о Ней в своих краях споём.
Пусть будет свят покой земных долин,
Прощайте, мы уходим, мы ушли.
[13]
Прощайте, мы уходим, мы ушли
Прощайте, если можете проститься,
Прощайте и забудьте наши лица,
Теперь у нас другие короли.
Прощайте, ваша участь для других,
Прощайте, слишком тесно и нелепо
Прощайте, светит нам другое небо,
А эти звёзды слишком высоки.
Немного ночь светлеет янтарём,
Проснитесь, если можете, простите
Оставленную старую обитель
И нас, отправившихся просто напролом.
Прощайте. Напоследок. Мы ушли
С абсурдной и несбывшейся Земли.
[14]
С абсурдной и несбывшейся Земли
Вернётся всё невидимым откатом,
Воскреснут те, кто раньше был так рядом,
И ты войдёшь, чтоб ночь свою стелить.
Всё та же тень, свободна и легка,
Застывшая почти у изголовья,
А жизнь ещё не писана ни кровью,
Ни сталью, ни свободой на века.
И долгий разговор в пустом окне
И улицы снаружи, капли с неба,
Диктует сон очередную небыль,
И снова тот же голос в тишине
Сквозь город, сквозь эпохи, времена:
«Сойди ко мне, провидица Луна».
МАГИСТРАЛ
Сойди ко мне, провидица Луна,
На целый сон, а может, лишь на миг, –
Последний не угасший полукрик
Мне чудится. – Ты мне всегда нужна.
Уставшая невольно привыкать,
Над верою отчаянно смеясь,
Ты – ставшая Луною в сотнях глаз,
Смотрящая на небо свысока,
Вершительница наших катастроф.
Отравленный цепочкой из побед
Себя не помня, я иду на свет,
Вдогонку – только песнь колоколов…
Прощайте, мы уходим, мы ушли
С абсурдной и несбывшейся Земли.
Венок II
[1]
Врата открыты. Это – мы с тобой,
Но мы сияем только друг для друга,
Всё остальное – за пределом круга
Сошлось с неизъяснимой высотой
Врата открыты, зов наш далеко,
Но истребим не прошенное слово,
Заменим на блаженный блеск иного,
Последнего из праведных миров;
В тот край ведут незримые врата,
В тот край вот-вот вернёмся, непременно,
А старые заброшенные стены
Рассыпятся, исчезнув навсегда…
Идущие на грани странных встреч
Надеждой единение стеречь.
[2]
Надеждой единение стеречь
Мы призваны из прошлых воплощений,
Нас рвёт сюда, нас больше не заменит
Мельканье лиц, врастающее в смерч.
Я помню нас в начале всех начал
И нити чувств связали междометья;
Сорви же сердцем городские сети,
Приди ко мне однажды на причал.
Прошу, не исчезай на полпути,
Прошу, не оставляй меня надолго,
Мы друг без друга – жалкие осколки, –
Должны чужие лестницы мести.
Миры вокруг всё так же будут течь,
Как воск, как жар оплавившихся свеч.
[3]
Как воск, как жар оплавившихся свеч! –
Ни капли не задержится сиянья,
За миг такого тихого дыханья
Не грех поднять фортуной дух и меч.
О, Господи, как долго я искал,
Хотел сказать не новое «родная»
А фразу, заставляющую таять,
Ловить ручьями плавленый метал…
Расставим всё обратно по местам,
Не будет больше хаоса порядка,
Но будет в жизнях новая загадка,
И будет в жизнях новой красота.
Что толку знать, что мы всему виной? –
Событий бег покажется игрой.
[4]
Событий бег покажется игрой,
Но разве мы – не дети наших песен?
Пусть нам покой с тобою не известен,
Пусть радость неразрывна со слезой.
А мы – войдём, мы музыку огня
Напишем на обрывках мирозданий,
Которая отныне будет с нами
В слепой попытке что-нибудь понять.
Звучание прозрачно-белых крыл,
Разносится повсюду облаками,
Мелькнёт по ветру радужное знамя,
Сплетённое из тысячи светил.
В глубины нас незыблемо войдёт
Священный и хмельной круговорот.
[5]
Священный и хмельной круговорот –
Навстречу не растерянным порывам,
Навстречу не вернувшимся призывам
Закружится, подхватит, понесёт.
То сила наша вложена не в нас,
То мы уже как будто стали ею, –
Пространство нам покажется плотнее,
Окрепнет возродившаяся связь.
Под нами неземное полотно,
Так много нами пройдено, и дальше –
Уже едва ли вспомним нас вчерашних,
Да меченное звёздами окно.
Я видел в нём не полночь – миражи,
Там ветер свою песню ворожит.
[6]
Там ветер свою песню ворожит,
Там пляс огней в безумстве хороводом
Напомнил нам забытую свободу,
Нелепость тяготеющих обид…
Вселенная очнулась, ожила –
Врата, и круг, и мир обетованный,
В ней прошлое – не более, чем странность,
Сосуд для обессиленного зла.
Идём уже по этой стороне,
Сворачивая горести во имя
Того, что было названо своими
Меж строчек, адресованных Луне…
Попробуем друг друга рассмешить,
Всё целостно в раздробленной тиши.
[7]
Всё целостно в раздробленной тиши;
Как хочется с тобой не потеряться,
Быть может, мы исчезнем лет на двадцать,
Чтоб вспомнить счастьем, что такое Жить?..
Быть может, это просто суета,
Не время для случайных потрясений,
Но есть окно, в котором наши тени
Решились безысходность коротать…
Препятствия проходят сквозь эфир.
Мы просто проплываем в них, как раньше,
Подвергнутые слишком грубой фальши,
Замкнувшей в иллюзорности весь мир.
Сумеем защитить друг друга от
Ненужных всепрощающих забот.
[8]
Ненужных всепрощающих забот
Навязаны неверные подсказки,
Срываем с лиц потрёпанные маски…
Меняя краски, вечер настаёт,
Чтоб править над случайностями дня,
Чтоб ставить под сомненья неизбежность;
И рад бы сделать внутреннее внешним,
Но на пути незримая броня.
Лицом к лицу, потёком на стекле,
И взгляд на взгляд наложен в одночасье –
Явившее запутанное счастье,
Вот пламя, отогретое в золе!
А Истина предельна и проста –
Нам мало путешествий в никуда.
[9]
Нам мало путешествий в никуда,
Мы следуем за множеством историй, –
Дошли до запредельного, и вскоре
Построили на память города.
Дворцы и башни смотрят в облака,
здесь камень отражает самоцветом,
Сады прозрачны, сотканы из света,
А улицы – из плотного песка.
Любуемся на плод своих трудов,
Взовьётся дым над крышами столетий,
Создать такое могут только дети –
Посланники свободных городов!
Велик и мал посаженный росток. –
Цветущий мир внизу, – у наших ног.
[10]
Цветущий мир внизу, – у наших ног.
Играя, мы ныряем в зазеркалье,
Расправит крылья призрачная стая,
Шагнув в неиссякаемый поток.
Разверзлась даль грохочущим дождём
В кипящие мутнеющие воды,
И на обломках этой непогоды
Оставим беспокойство на потом.
Туман густеет; руны, письмена
Пространство наполняется стихами, –
Внизу, вокруг, внутри, в руках, над нами –
Связали небо, бросили до дна.
Исходят волны, как один виток,
На сети судеб, вечностей, дорог.
[11]
На сети судеб, вечностей, дорог
Мы – вопреки – повсюду будем рядом,
Увидим смерть, – наверное, так надо, –
Рождённую не к месту и не в срок.
О, сколько же осталось вечеров?
А сколько не останется, но будет?
И кто теперь за это нас осудит,
И что вернётся к нам из наших снов? –
Довольно слов, пришедших невзначай,
Довольно фраз, пугающих вопросов! –
Мы – два крыла, и большего не просим,
Мы – два крыла усталого плеча!
Всё наше – ветер, звёзды, пустота,
Всё учит удивляться и мечтать.
[12]
Всё учит удивляться и мечтать,
А, значит, наша встреча не напрасна,
И что мешает нам с тобой не гаснуть,
Бежать по отражению моста?
Я создан, я случился для тебя,
Так близок час великого затишья,
И то, что нам с тобою было лишним,
Отправит реки скатываться вспять.
Одна судьба одним ключом дана,
В созвездий ткань, где сходятся кометы,
Сегодня мы с тобой ещё не спеты,
А завтра – что-то сбудется, Луна.
Пусть гром вокруг ломает ветки, но
Историю сплетаем тишиной.
[13]
Историю сплетаем тишиной,
Лежащей на изломе небосвода;
Не то, увы, отныне время года,
Чтоб трудности оставить стороной.
И нет нам дела в старой суете,
И нет нам дела до чужих свершений,
Дано нам право быть венцом мгновений
В высокой, утончённой чистоте.
Прислушаться к дыханью ветерка, –
На лицах растекается прохлада;
Быть здесь, с тобой. – Чего ещё мне надо?
Я всё нашёл, и можно не искать.
Сегодня между Небом и Землёй
Свети, Луна! Не бойся, я с тобой.
[14]
Свети, Луна, не бойся, я с тобой,
Зажги, Луна, серебряный светильник,
И больше никогда он не остынет,
И не угаснет больше чернотой.
Свети, Луна, во славу бытия,
Во славу нас, и нашего спасенья,
И в мудрость, и в улыбку наставленья;
Тропой остались только ты и я.
Свети, Луна, Пусть ясен будет путь,
Храни покой, миров благополучье.
Дождались встречи, сразу стало лучше
Понять непостигаемую суть.
Ну, вот проход, и край за ним святой,
Врата открыты: это – мы с тобой…
МАГИСТРАЛ
Врата открыты. Это – мы с тобой…
Надеждой единение стеречь,
Как воск, как жар оплавившихся свеч,
Событий бег покажется игрой.
Священный и хмельной круговорот! –
Там ветер свою песню ворожит,
Всё целостно в раздробленной тиши
Ненужных всепрощающих забот
Нам мало путешествий в никуда;
Цветущий мир внизу, – у наших ног,
На сети судеб, вечностей, дорог;
Всё учит удивляться и мечтать.
Историю сплетаем тишиной;
Свети, Луна, не бойся, я с тобой…
Венок III
[1]
Я чую еле слышные шаги
За дверью в лабиринтах, переходах;
Ударил голос шёпотом по сводам
Колонн и арок. Очень далеки,
И эхо, и провалы в темноту,
И серые заманчивые стены;
Там сырость, холод, свечи, гобелены,
Там сумрак ловит ветер на лету.
Стихает шёпот, снова говорит,
Ходьба по камню до полночных бликов,
И тянется из бездны многоликость –
Куда, зачем и что она вершит?
Превозмогаем тяжесть, боль и стыд,
Сквозь алый свет исчезнувших орбит.
[2]
Сквозь алый свет исчезнувших орбит,
Мы выстелем коврами подземелья;
Построим, то ли замок, то ли келью,
Но тот же беспокойный лабиринт.
Я помню путь, сознание – в руках
Я проходил сквозь заводи украдкой,
Туман ложился тихо, сонно, сладко,
Плащом из ваты на моих плечах.
Мы все не здесь, нас больше не найти,
Попробуйте, вы всё поймёте сами,
И я за беззащитными словами
Укрою тайны нашего пути.
Тогда рванётся пламя из груди,
Тогда же – вечность мысли окрестит.
[3]
Тогда же – вечность мысли окрестит
За дерзость, своенравность изречений;
Все прожиты ошибки поколений,
Всё замерло величьем пирамид.
Мы первые меняем полюса,
И первые рождаемся сначала,
Как фениксы, чья мудрость увенчала
Любовь и просветленье на весах.
А больше не случится ничего,
Старайтесь, не старайтесь – всё не важно;
Мы, может, вспомним эти дни однажды,
Ещё прожив так несколько веков.
Но будет песнь дописанной строки,
Лишь в строках растворяются враги.
[4]
Лишь в строках растворяются враги.
Любовь к любви проложим, честь по чести,
Войну – к войне, а жажду битвы – к мести, –
Возложим на бумажные листки.
Мы сотни лет уходим от потерь,
Блуждать века, в конце концов, не в тягость,
А улицы – пустынны, снова слякоть,
Мороз сочится в запертую дверь…
Приснился враг. Проснулись – снова мы,
Спокойное подаренное лето
И радость до непрошенного света,
И тьма в глубинах собственной тюрьмы…
Тепло остыло, холод снизошёл;
Успели до полудня? Хорошо.
[5]
Успели до полудня? Хорошо,
И вызовом на вызов отвечаем,
И будет битва, сердце содрогая,
Но души воедино сопряжёт.
Узнаете потом, как не смогли
Нарушить и презреть свои запреты;
Вместив себя на маленькой планете,
Как удержаться на краю Земли?
Любой ответ – не более, чем чушь,
А истина не терпит отговорок,
И день уже ни короток, ни долог,
Но гасит незажжённую свечу.
Вплетённые два смысла в суть венца, –
Мы вместе до единого конца.
[6]
Мы вместе до единого конца,
Мы вместе до слепого снегопада,
Который нескончаемым парадом
Творит непробиваемость кольца.
Всё светится, всё встретится внутри,
Запомнится последний взгляд на север…
Ты веришь в это? Веришь?! Я – не верю
У новой наступающей зари.
Так мы ушли, на самую метель,
Измученной, кружащей белой стаей;
Ты знаешь это? Знаешь?! Я – не знаю,
Что держит в небе Эту Карусель.
Никто, увы, не сможет отрицать
Реальность слёз, скатившихся с лица.
[7]
Реальность слёз, скатившихся с лица, –
Застывшего, бесстрашного, живого, –
Теряется на грани сна Иного,
Проявлена – на каменных сердцах.
Растаял след вчерашней кутерьмы,
Святилище от грязи прояснилось,
Растёт нечеловеческая сила,
Создавшая бессмертные умы.
Пространство – телу, время – для души,
Мы проникаем в сущности обоих,
И открывается невидимо-простое:
Свет можно спрятать, но не сокрушить, –
И день свой миг спасения ведёт,
Холодной правдой руки обожжёт.
[8]
Холодной правдой руки обожжёт,
И боль в глазах искрится непривычно,
Мир вырастет на собственном величье,
Все шёпоты ненужные сметёт.
Рассыпятся цветные витражи,
Развалятся былые предрассудки,
Волна любви в любое время суток
Нахлынет и подарит право жить!
Не знаешь, где смещалось бытиё,
И выбор есть, он кровью был оплачен,
А Космос… Космос сбудется иначе
Разбудит в нас движение своё.
Нам хватит сил оставить мир людей, –
Последний из далёких рубежей.
[9]
Последний из далёких рубежей,
Последняя знакомая твердыня,
А мы идём туда, где разум стынет,
И неизвестность сбудется сильней.
Теперь уже не встретить нам небес,
Удержимся, последние по праву,
Здесь всяк король, но всяк познал оправу
Коварства, заточённого в судьбе.
Ломает курс изменчивый ландшафт,
И что-то есть на дне, под чернотою;
Здесь гаснет свет, и отблеск твой накроет;
Здесь Тьма живёт и дышит не спеша.
Дойдя до дна, найдём Исток игры,
В котором и вращаются миры.
[10]
В котором и вращаются миры,
Объятые взаимопритяженьем,
Текут пространно, новым изверженьем,
Призвав неумирающий прорыв.
Там пустота не требует причин,
А мы с тобой свободны от последствий,
Вселенная оставила наследство,
Но спрятала в глубокой из глубин.
Простёрся в этих недрах Океан,
Кривыми берегами окружённый,
Его хранят безликие колонны,
Да дремлющий укрытием туман…
И скрыты в нём бесценные Дары;
Кто сможет к Ним дорогу отворить?
[11]
Кто сможет к Ним дорогу отворить,
Избавится от собственных материй,
Бессмысленны ошибки и потери,
Когда ты стал сиянием зари.
Исчезнет тело, больше нет нужды
Носить его с собой тяжёлой ношей,
Ну а пока всего лишь страх отброшен,
Мы там, где плещут волны без воды.
Мы там, где наши чувства – корабли,
И ветер – это Дух под парусами,
Мы там, где мысли – корни, а плодами
Поспеет Вечность всереальностью Земли.
И тот глупец в иллюзии своей,
Кто знает самый правый из путей.
[12]
Кто знает самый правый из путей? –
Решаться ли когда-нибудь ответить?
А поиск близок – он один на Свете,
И мы стоим прообразом детей.
Мы дальше Океана и колонн,
Дойдём с тобой к Дарам в конечном счёте,
Ведь каково быть птицей не в полёте
И знать, где будешь заново рождён.
Снаружи эхом сносит миражи,
Внутри – лишь увядание очистит;
По новой создаёт незримой кистью,
Мир плавится, и льётся, и дрожит.
Теперь охватим полный оборот –
Так завершим свой жизненный отсчёт.
[13]
Так завершим свой жизненный отсчёт,
Спираль ровняет линия прямая,
Последней болью груз наш догорает
В последней боли ясность возрастёт.
И дождь, и снег, и холод, и жара,
Добро и зло, и вера, и прощенье –
Сорвалось всё в единое вращенье,
И грянуло со всех сторон: «Пора!»
Мы строим здесь дорогу и туннель
К сокровищнице где-то перед нами;
В неё свободой стягиваем пламя,
Из пламени рождается Купель.
Сквозь души светом, ярче позолот,
Наш дух другую форму обретёт.
[14]
Наш дух другую форму обретёт,
Исчезнет то, что раньше ощущали,
И всё горит, всё холоднее стали,
Заламывает тело, но ведёт.
Купель под нами, надо лишь войти,
Усилье воли – всё, что нам осталось,
И кажется, что пройдено немало,
На самом деле – не было пути.
Шагнуть вперёд, замедлиться нельзя,
Наполниться, и в танце превращений
Очнуться колебаньем измерений,
Энергией пространство орося.
А кто-то скажет каплями тоски:
«Я чую еле слышные шаги».
МАГИСТРАЛ
Я чую еле слышные шаги,
Сквозь алый свет исчезнувших орбит,
Тогда же – Вечность мысли окрестит;
Лишь в строках растворяются враги.
Успели до полудня? Хорошо,
Мы вместе до единого конца;
Реальность слёз, скатившихся с лица,
Холодной сталью руки обожжёт.
Последний из далёких рубежей! –
В котором и вращаются миры;
Кто сможет к ним дорогу отворить?
Кто знает самый правый из путей?
Так завершим свой жизненный отсчёт,
Наш дух другую форму обретёт.
Θ 2014-05-12
Алекса Мелка
Боль
А я ждала, ждала весь вечер,
Я весь вечер его ждала,
А он пришёл, пришёл на встречу,
Мысли тёмные тая...
А он был хмур, совсем не светел,
И в глаза мне не смотря,
Он тихо "Здравствуй" мне ответил,
В руках цветочек теребя...
В его глазах стояли слёзы,
Грусть, тоска пленила их...
И он с трудом, разжав лишь зубы,
Прошептал: "Люблю твой лик.
Хочу тебя я так безумно,
Так безумно, что горю...
Сгораю страстно, тлею шумно,
Тлею шумно, внутри горю...
Горю я так внутри безумно,
Словно старый я вулкан,
И пламя страсти беспробудно
Бушует словно океан...
Бушует так, что щепки в клочья
Разбивает океан
О скалы те, что неприступно
Воздвигли Боги в ураган...
Я так хочу тебя безумно,
Что смотреть я не могу,
Как ты вся таешь и неотрывно
В глаза твои я вновь смотрю...
Но я боюсь тебя обидеть,
Поранить душу я твою...
Поранить тем, что я так мало,
Что я так мало тебе даю...
Отдать готов весь мир тебе я,
Но извини, Я НЕ МОГУ...
Принадлежу другой скорее,
Хотя её я не люблю...
Я не могу пройтись с тобою,
Держась за ручку - НЕ МОГУ!
А так хочу я видеть взгляды
Во след лишь той, что Я ЛЮБЛЮ!
Чтобы от зависти безумно
У всех кружилась голова,
И все смотрели неотрывно,
Как сильно я люблю тебя...
Прости меня, прости родная,
Но я так точно не могу...
Терзая душу и латая
Раны той, что Я ЛЮБЛЮ!"
И слёзы каплями большими
Из глаз его упали вдруг
На руки той, что беспрерывно
Шептала "Я ТЕБЯ ЛЮБЛЮ!"
И в этот миг Земля качнулась,
Ушла вдруг резко из под ног,
И оказалось, что постыло,
Постыло ей всё вдруг вокруг...
И солнце больше ей не светит,
И звёзды даже не горят,
И путь, который был так светел
Окутан темью во сто крат...
Но слёзы лишь сглотнув украдкой,
Прошептала она "Люблю!
Люблю тебя я двуекратно,
Безумно я тебя люблю...
И пусть весь мир перевернётся,
И упадёт к моим ногам,
Но я тебя люблю безумно,
И никому я не отдам!
Ты успокойся, Милый," - страстно
Шептала лишь ему в ответ,
"Ведь мы с тобою не напрасно
Любви открыли белый свет!
И пусть она горит и светит,
Окружая пеленой
Меня с тобой в тот миг на свете,
Что будем видеться порой..."
И он вдруг снова улыбнулся,
Прошептал "ТЕБЯ ЛЮБЛЮ!
ЛЮБЛЮ ТЕБЯ Я ТАК БЕЗУМНО,
БЕЗУМНО ТАК, ЧТО ВЕСЬ ГОРЮ...!"
Θ 2014-04-03
| <<< | < | 51 - 51 ... 51 |
Воспользуйтесь формой поиска в шапке сайта, чтобы отыскать поэмы по определённым фразам из названия и текста произведений.