Повиниться хочу, милый Петя, 
как же трудно быть слабою мне.
Не сумела укрыться от ЙЕТИ 
в Гималаях при полной Луне.
Нет, не вынести больше двуличья!
Откровенною буду, прости,
Он со мною был так романтичен, 
что расти тебе, Петь, и расти...

Как он сгрёб меня в мягкие лапы
и понёс сквозь метель и пургу,
Как на крыльях летел косолапый, 
до сих пор позабыть не могу!
Угощал меня старой сгущёнкой, 
и к стыду своему, в тридцать пять,
Уплетала её как девчонка, 
аж спасибо забыла сказать.

Убаюкивая на коленке, 
прижимаясь щекою к руке,
Пробубнил мне всего Евтушенко,
на ЙЕТИтском своём языке.
А когда нас нашли скалолазы, 
он меня не хотел отпускать
И в сердцах, по ЙЕТИтски, два раза 
приложил "скалалазскую мать"!

Кто же ты, мой загадочный ЙЕТИ, 
где грустшь, коротая свой век?
Даже горы не смогут ответить 
и предательски чист вечный снег.
Тяга к знаниям, как наказание - 
так зудит, что готова кричать:
"Отпусти меня милый в Танзанию, 
суахили хочу изучать!"

                * * * * *

Петя тему развёл по понятиям - 
бабий пол забижать не в чести.
Заключил на прощанье в объятия, 
чем-то хрустнул, с добром отпустив...