Снова больница, стерильная снежность палаты.
Будет, что будет, а выжить уже не пытаюсь.
Что ты решил, юридический казус Пилата?
Знаешь, я кровью и телом твоим не питаюсь!

Белые шторы - безликой больницы хоругви.
Яркое солнце - обманка операционной.
Лазят по грудям проворные пальцы хирурга.
Будет, что будет. У смерти свои рационы.­

-

Бьётся в окно очумелая муха,
звук вытекает болью из уха...
Это становится просто рутиной:
госпиталь, капельниц паутина.

Жарко, огнем переполнена глотка.
Чинит Харон обветшалую лодку.
Блики на стенке устроили танец.
Где ты, Харон, побыстрей, тунеядец!

Вновь между мною и жизнью плотина -
Плати-ка, Ванда, плати, плати, на!
Ты у палаты в долгу неоплатном.
Муха, паук... как картина наглядна.

-

В вене торчит катетер,
это ка_пель_ни_ца.
Больше я не комета,
тихая, как овца.

Ходит сестричка Таня
в белом лесу систем.
Жарко мне, так и тянет
слизывать тень со стен.

-

Вновь у меня в гостях
боль моя, мой каратель.
Скрученный в рог костяк
вросся в каркас кровати.

На языке наждак.
К чёрту тебя, Мадонна!
Всё, что осталось ждать,
ампулу метадона.

-

к чёрту иллюзии
инфузия
капельница
капли с лица
имя ей - химия

-

Доза - на время крылья.
Что вам ещё про нас?
Да, так бывает, клинит
мыслями про Парнас.

Глупость, она тщеславна.
С облака в тину дна
плюх Ванда Чеславовна,
вечно числом одна.­