Ш.Б.

Ах! сколько раз я в мыслях возвращался
В тот день, когда Парижем правил зной,
И мир, казалось бы, застыл и не вращался,
В тот день, когда мы встретились с тобой.

Как вездесущие откормленные мухи,
Разморенный сновал повсюду люд,
Задорно потирая лапки-руки –
Присесть, жужжа, искал он новых блюд!

Над ним, тобой, над мной, из недр сцены,
Что не было, но зрителей полно,
Украшенной во вьюна гобелены;
Уставившись в могилы, как в окно,

Двойник твой нависал и, подбородок,
Как флюгер, на восток он устремив,
Тобою был и не был, словно миф;
Но я тебя узнал у края лодок!

В мечте узнал, отравлено мерцавшей,
На месте, где зрачки сиять должны.
Они раскат устали ждать волны,
О гордом Малабаре вслух плескавшей!

В тоске узнал, как верная химера,
На твой-его уселась горб она,
Заботы чуткой будучи примером,
Слизав морщины вросшие со лба.

А ты лежал, никем непревзойдённый,
В пристанище заклятого врага,
Насмешками Судьбы и здесь язвлёный –
Царь образов и грёз больных слуга!

Весь мишурой притон был тот украшен,
Не стоящей и косточки твоей!
Я вознамерился воспеть слиянье наше,
Тебе отдать, что мне всего ценней!

Тобой цветы, разбросанные, злые
СтебЕль к стеблю я бережно собрал,
Шипы точил, как коготки живые,
И падаль свежую им в пищу подавал!

И скоро был готов венец терновый –
Бесспорная Корона из корон!
И над тобой вознёс его я, чтобы
Он отгонял назойливых ворон!