Режет выси и топит осыпающейся кистью,
Обнимая небо, залитое черничным вареньем,
И ложится дорогой история писем,
Громко считывая вулканическое извержение.
То желтухой покроет, то малиновой пенкой;
Расстригает на полосы ножницами;
И кадилом окурит суконное маренго,
Распуская из пряжи стеснительность лотоса.
И уже закорит, зарисует, прильнет
К подрывавшейся повсюду, безумной воде,
Расплетет, иррадиируя теснившийся гнет,
Возглавляя мятеж, в закипающей орде.