Город"N"
....................
ГОРОД N,
.....................
Ласковые лучи мирного июльского солнца осветили такую родную и такую знакомую всем картину маленького захолустного городка, что широко раскинулся на берегах речки Говнотечки.
Когда-то это была широкая река с красивым и звучным названием Глубокая, с крутыми берегами, красиво обросшими сиренью и липами, яблони ломились от урожая. Часто созрев, яблоко не могло удержаться на ветке, и под порывом ветра срывалось и падало на землю, но не могло оно удержаться на краю и катилось вниз, и падало прямо в воду, и медленно плыло, переваливалась с боку на бок. Далеко внизу по течению благодарный рыболов ловил это яблоко, кусал его крепкими белыми зубами, и сладкий сок брызгал во все стороны. В чистой и вкусной воде её резвилась рыба.
Никто не уходил с рыбалки без улова. Даже маленькие мальчишки и те тащили домой парочку окушков или плотвичек, насадив их за жабры на зеленую ивовую веточку, что уж говорить про заядлых рыболовов.
Те приносили домой пару щук и штук двадцать окуней, карасей и плотвиц.
Вечером все с удовольствием ели душистую, пропахшую дымом уху, и дебелая хозяйка, смахнув рукавом вышитой петухами рубахи пот со лба, широким половником щедро наливала добавку проголодавшимся мужикам.
Куда ни бросишь взгляд-всюду поля,до горизонта засаженные пшеницей и рожью. Ветерок шевелит туго налитыми колосьями, и проходящему путнику кажется, что какой-то таинственный зверь ровно дышит , спрятавшись в глубине поля.
А вечером издалека раздаётся звон колокольчиков-это возвращаются домой коровки-кормилицы. Неспешно бредут они, тяжело дыша. Колышется между ног тяжелое, налитое молоком вымя. Скоро брызнет в жестяное ведро острой струйкой оно и полегчает ей, с удовольствием втянет она тёплое вкусное пойло и бережно вытрет тряпкой морду своей любимицы довольная надоем хозяйка.
....громко блеют в сарайке овцы, отыскивая себе место получше для сна, тяжело и довольно дышит усталая корова, курицы квохчут, усаживаясь на шесток, изредка тявкнет собака, чутко прислушиваясь к шумам и шорохам на улице.
Скоро везде гаснет свет, постепенно всё стихает,а если где и звякнет что, или скрипнет калитка, то звук этот глухо вязнет в густом и холодном тумане,что плотно покрывает уснувшие дома.
Не так и много времени прошло с тех благословенных времен, но как же всё переменилось. Речка, когда-то гордо носившая имя Глубокая, почему -то резко обмелела, берега её заросли осокой и камышом, из воды безобразными шишками торчали камни, поросшие склизким и вонючим мхом.
Угрюмо нависли над водой , когда -то благоухавшие цветущими сиренью и яблонями берега.
И рыба куда-то исчезла, даже лягушки и то не могли выжить в грязной и мутной воде, что весело журчала ещё прямо посередине реки. Они дохли и их, отмытые водой косточки, белели то тут, то там по отмелям...
Раскаленное июльское солнце равнодушно смотрело на городок, что как мог старался укрыться от его палящих лучей. Серые, выцветшие заборы уныло тянулись вдоль кривых и грязных улиц.
Старые домишки, стояли покосившись на один бок, как неловкий танцор, у которого неожиданно случился прострел, и он никак не может разогнуть спину.
Деревья, когда-то щедро дарившие путнику прохладу и тень, повысохли, и их острые, жёсткие ветки , торчавшие наружу, казалось, нарочно старались дотянуться до прохожего и уколоть его побольнее.
Резкие порывы колючего ветра гнали по улицам обрывки афиш, куски старых газет, пачки от папирос и
шелуху от семечек.
Редкий прохожий с удивлением мог лицезреть повисшие на хилых кустиках под окнами рабочего общежития использованные кондомы. Они висели и шевелились, как тощие, оголодавшие от многомесячного поста пиявки.
А вот и центральная площадь. Посередине её возвышается памятник Великому Вождю и Учителю, когда-то с энтузиазмом поставленный рабочими местной текстильной фабрики, что столь успешно и с опережением отравила и речку и всю округу. В этот час и она пустынна, никого нет на ней. Только изредка, как-то бочком пробежит по ней торопящийся на обед совслужащий, да испуганно взлетит хилая стайка тощих лысых голубей, что дежурно пугаются выцветшей красной тряпки, что обычно уныло висит над зданием райисполкома.
Изредка, резкий порыв ветра развернёт её, а потом свернёт, и тогда над площадью разносится гулкий хлопок.
Старая ворона Варька, что давно живёт на чердаке в доме номер пять по Малому Коммунистическому тупику,
зорко посматривала с высоты третьего этажа на улицы и на площадь.
Недавно ей крупно повезло. Раньше всех своих собратьев углядела она довольно упитанного котёнка, что умудрился вывалиться из окна квартиры № 1, что занимала семья управдома товарища 3,14 здасосова,его жена Мария Ивановна 3,14здасосова, урождённая Мирра Моисеевна Каценеленбоген и их сын Ёська, удивительно противный толстый мальчишка с большими оттопыренными ушами и гнилыми зубами.
Хорошая была квартира у товарища 3,14здасосова, четырёхкомнатная, с балконом, украшенным целующимися амурчиками. Окнами квартира выходила на центральную площадь и памятник Великому Вождю замечательно отражался в зеркальных окнах квартиры товарища 3,14здасосова.
Прохожие, проходя мимо, смотрели в окна и заметив отражение памятника Великого Вождя, вздрагивали и убыстряли шаг. Им казалось, что Вождь пристально смотрит им прямо в глаза,как бы спрашивая:"А что ты сделал для революции?!"
Котёнок испуганно мяукал, тряс ушибленную лапку, тараща выпуклые голубые глазки, в которых отражалось и голубое небо и облупившийся памятник и весь мир.
Варька взлетела, а потом резко спикировала и ловко ударила котёнка прямо в темечко. Котёнок жалобно мяукнул и испустил дух.
С большим удовольствием Варька выклевала его глаза, а потом и нежными кишочками подзаправилась .
От свежего мяса она пришла в хорошее настроение и теперь сидела на ветке старого дуба , такого старого, что, как говорила старушка Похлёбкина с квартиры №25, а она знала, что говорила, так как жила в этом доме уже 108 лет и видела самого царя Николая-Палкина, дуб этот собственноручно посадил аж в 1717 году Государь Император Пётр Алексеевич .
Утолив голод, Варька крепко уцепилась когтями за толстую ветку дуба и стала тщательно чистить свой большой блестящий клюв, как вдруг она заметила , что прямо под ней остановился сам управдом товарищ 3,14 здасосов, довольно упитанный товарищ с большим животиком, круглым румяным лицом и большими оттопыренными красными губами.
Товарищ 3,14 здасосов любил складывать свои губки бантиком и тогда всем казалось,что это уже не губы, а курячья гузка чмокает и насвистывает Интернационал.
До Великой Революции товарищ 3,14 здасосов служил помошником присяжного поверенного и даже, как говорят, пострадал за убеждения.
То ли он хранил прокламации в служебном сейфе, то ли расклеивал отпечатанные на гектографе прокламации, трудно теперь сказать, но однажды его арестовали и посадили под арест на 10 суток.
Как говорят, его в участке высекли розгами и с тех пор товарищ 3,14здасосов полюбил домашнее сечение.
Каждую субботу он выволакивал на середину кухни скамью, что обычно стояла у стены, супруга его Мария Ивановна,урождённая Каценеленбоген,привязывала его крепко бельевой веревкой к скамье, обнажала его жирную волосатую задницу и секла по ней толстой ивовой розгой, приговаривая при этом удивительно красивым и крепким мужским басом:"А, сучий выблядок, будешь знать как обижать свою супругу, будешь..."
" А..а...- тихо повизгивал управдом, его кривые ноги с большими коричневыми пятками подёргивались, тело вихлялось из стороны в сторону, а его удивительно длинный и толстый детородный отросток набухал и вскоре из него сочилась густая тягучая жидкость. А потом неизбежно наступал момент, когда горячая волна оргазма накатывала на него, он судорожно дергался, его небритый кадык перехватывала сладкая истома и он бурно кончал. Урожденная Каценеленбоген недоуменно смотрела на то, что лежало перед ней, брезгливо бросала в угол истрепанный ивовый прут и тяжело дыша вытирала пот со своего раскрасневшегося лица. Потом она ставила чайник на плиту и минут через 15 супруги 3,14 здасосовы довольные и умиротворенные сидели за столом и пили душистый чай с малиновым варенье.
Надо сказать, что Варька ужасно не любила Ёську, сына товарища управдома. Этот прыщавый переросток ненавидел птиц и всегда бросался в них камнями и палками.
Однажды он умудрился таки попасть в ворону и сильно зашиб ей правую лапку, так что и год спустя она немного прихрамывала.
Варька не могла удержаться от такого удачного стечения обстоятельств и решила отомстить управдому и в его лице ненавистному Ёське.
Хрипло каркнув, она взлетела, и,тщательно прицелившись, опорожнилась на управдома едва переваренным же котёнком товарища 3,14здасосова.
Варька так удачно произвела говнометание, что, если бы у неё был карман, в котором хранился бы комсомольский билет, то она тогда точно бы получила знак "Ворошиловский стрелок" второй степени, так как огромный кусок её вонючего вороньего кала попал прямо на новую парусиновую фуражку товарища 3,14здасосова, который как раз стоял и задумчиво смотрел на медленно проплывавшие в голубом пролетарском небе облака.
Говно попало прямо на большую красную звезду, что гордо сияла посередине фуражки. И со стороны можно было подумать, что это фашистские армии пытаются задушить первое в мире государство рабочих и крестьян.
3,14 здасосов любил смотреть на небо, ибо именно в такие минуты в его блестящую лысую голову приходили самые светлые мысли.
Это стояние на реке Калке обычно продолжалось минут 15 и в эти минуты Марксен Октябриевич напоминал собой памятник Великому Вождю, что местные жители между собой прозвали Большим Страшилой.
Вот и сейчас в его голову только-только вползла лукавая мыслишка, как ему изящно облапошить вверенное ему государством учреждение, как большой кусок вонючего вороньего кала медленно стёк ему прямо в правый глаз.
"Аааа..- дико закричал управдом!- *б*л*я*дь, что за суки срут из окна?!"
Он брезгливо вытер глаз батистовым платочком, что ему заботливо положила в карман его супруга, уважаемая Марья Ивановна, урождённая Каценеленбоген и внимательно посмотрел в раскрытое окно квартиры номер пять, где проживал старый холостяк слесарь Дрынов.
До революции Дрынов служил в охранке осведомителем, имел дом, семью. И звали его тогда Мойша Моисеевич Маргулис. И погоняло у него было такое интересное, М М М ! В лихие годы он потерял всё, но чудом сумел сохранить свою жизнь, переехав в другой город и сменив фамилию.
Сначала он работал в какой-то артели, а во времена нэпа открыл частную мастерскую в которой занимался ремонтом примусов и лужением кастрюль.
Вскоре его задавили налогами, он закрыл мастерскую, стал пить, обрюзг, опустился и теперь доживал свой век работая слесарем на местной фабрике.
Управдом мельком заметил в раскрытом окне распухшее , небритое лицо Дрынова и решил, что это именно он послал ему такой "воздушный поцелуй".
"Ну,гад! Ты у меня сейчас попляшешь, я тебе покажу,как говном кидаться в члена партии -зло пыхтел управдом, пытаясь побыстрее подняться по старой, заплёванной лестнице, которая вела на третий этаж, где и проживал вышеупомянутый слесарь Дрынов.
К несчастью, 3,14здасосов не заметил старого, облезлого, одноглазого кота Жмурика, который только собрался было закусить аппетитно пахнущей рыбьей головой ,что ему дала старуха Похлёбкина с квартиры №25.
Управдом со всего размаху наступил ногой на хвост Жмурика, кот дико заорал от боли и вцепился когтями и зубами в ногу нашего несчастного героя.
Марксен Октябриевич не удержался, попытался было ухватиться за что-то только ему видимое в пыльном лестничном воздухе , но неудачно.
Правая нога его подвернулась, и он стал медленно валиться навзничь. В этот момент ему вдруг ясно представилась вся его странная и непутёвая жизнь, полная страхов, обманов и отвратительных поступков.
3,14здасосов тяжело вздохнул и закрыл глаза.
В этот момент что -то хрустнуло, в голове его на секунду ярко вспыхнул свет, а потом густая влажная мгла окутала его и 3,14здасосов понял, что он умер.
Похоронили управдома с почётом, играл духовой оркестр местной пожарной команды, по бокам могилы стояли пионеры в красных пилотках и красных галстуках.
И всё бы ничего, но неутешная вдова стала частенько находить на могиле почившего свежие кучи вороньего говна.
На соседних могилах чисто, а на могилке супруга куча. К чему бы это?!
У памятника Великому Вождю постоянно собирались местные влюблённые парочки. Они приходили сюда по вечерам, угощали пивом и сушеной воблой постового 3,14здюхаева, что с важным видом вышагивал вокруг вверенного ему объекта и только грозно выпячивал свою хилую цыплячью грудь и крутил свой длинный хохляцкий ус на слишком уж разгулявшегося пацана.
Иногда подгулявший рабочий, праздновавший квартальную премию за перевыполнение производственного задания, как-то странно замирал, потом широко выпучивал глаза и низко согнувшись блевал прямо у постамента.
А иногда, чувствуя, что ни при каких условиях не добежать ему до отхожего места, говорил постовому 3,14здюхаеву:"Слышь, друг, я того...не утерпеть мне, и достав из замусоленных штанов свой дубликат бесценного груза, счастливо улыбался, глядя на суровый лик Вождя и его вытянутую правую руку, что указывала и на Светлое Будущее всего человечества и на стыдливо укрытое за чахлыми акациями отхожее место, до которого ему в этот момент ни за что было бы не добежать.
3,14здюхаев конфузливо смотрел на это безобразие, крутил свой ус, хмыкал, кряхтел, но ничего не говорил, так как и сам частенько справлял малую нужду тут же.
Боялся 3,14здюхаев отлучиться с вверенного ему поста, так как хорошо помнил, что случилось однажды с его напарником Санькой Соколовым.
И отлучился то тот всего минут на 10 по большой нужде, но и этого времени хватило какому-то недобитому контре, чтобы прилепить на памятник листовку с неприличным словом из 3-х букв.
И надо же было так случиться, что именно в это время мимо проезжал местный начальник НКВД товарищ
Каценеленбоген, любящий братец жены товарища управдома.
Как не старался скрыть за своей широкой спиной клочок белой бумаги постовой, но зоркий глаз старого чекиста узрел таки непорядок.
Больше постового в городе никто никогда не видел. Поговаривали, что вернувшийся с Калымы уголовник Петька Пяточкин, встретил его однажды на пересылке.
"Да он это , он- приговаривал Петька мужикам, смачно сплёвывая ,и сильно затянувшись,продолжал,-узнал я его сразу. А он меня нет, что немудрено. Совсем сдал мужик, доходягой стал, глаза мутные, тощой...Эх...
И всё-то он снег стирал. То со стены барака сотрёт, то со столба. Всё то ему листовка эта мерещилась видать."
"Точно, рехнулся парень-соглашались мужики,и уныло повесив свои давно нестриженные лохматые головы, угрюмо молчали. Только едкий махорочный дым густым столбом валил во все стороны , пугая особенно злой в это время года комариный рой...
Молча взирал Великий Вождь на эту безрадостную картину пролетарского разгула. Тело его, когда-то отлитое из бетона, местами выкрашилось, облезла и коричневая масляная краска, которой каждый год к 7 ноября подновляли тело Вождя, и редкому иностранцу, посещавшему проездом из Ленинграда в Москву этот захолустный городок, казалось в лучах заходящего солнца, что это и не Вождь мирового пролетариата стоит на постаменте, а какой-то пожилой негр зачем-то залез на дерево и призывно машет кому-то рукой. И ещё ему казалось, что бедняга в детстве жестоко переболел оспой. Да не просто переболел, а оспа почему-то выбрала именно его своей главной жертвой и именно на нём хорошенько оттопталась, дабы показать, что она ещё ого-го и ей палец в рот не клади.
Во время революции рабочие решили разобраться со своим хозяином купцом Рукосуевым. Вывезли они его в тележке и выбросили в отстойник с остатками краски. Молча стояли они и хмуро смотрели, как их бывший хозяин бессильно барахтался в вонючей цветной жиже и умолял его простить и спасти. Как огромный, раздувшийся от крови клоп, бултыхался их бывший хозяин в краске, тянул вверх короткие ручонки, украшенные кольцами, хватался за края канавы, но снова и снова срывался и падал в отстойник.
Потом они решили побиться об заклад, как долго протянет купец. Большинство решило, что минут через 10 точно утонет, а вот Петька Пяточкин уверенно заявил,что такой жирный мужик, как их бывший хозяин и вовсе не утонет.
Поспорили на пол-литра. Постояв минут двадцать, и заметив, что Рукосуев никак не хочет тонуть, большинство решило, что выиграл Петька.
Пол-литра распили вместе, а Рукосуев то и в самом деле не утоп.
Смог таки купец как-то вылезти из ямы. Весь в разноцветных пятнах и полосах прибежал он домой и закрылся там на неделю, а потом и вовсе исчез.
Знающие люди говорили, что после этого купания он излечился от застарелого геморроя и псориаза, так что отстойник этот стал местной достопримечательностью и не только местные жители мазались цветной вонючей жижей, но даже приезжали из самой Москвы жаждущие исцеления страдальцы. И возвращались домой довольные и исцелённые. Говорят также, что Венька Курышев с первого цеха, которого премировали поездкой в Москву, видел бывшего хозяина на арене московского цирка в одной интермедии. И изображал он там пролетарскую лошадь, что попала в фашистский застенок. Били её, пытали. Но не выдала она буржуинам Главный Пролетарский Секрет. Тут и боевая раскраска пригодилась. И гримировать не надо было. Вот ведь как иногда бывает, друзья мои!
Θ 2016-12-04
Французская любовь
Бессмертный громко похоронил свою смерть в пустой комнате. Только французские слова: дура, гроб, коромыслами и грибной-проливной никак не хотели умирать. Проливной, мелкий и неприступный, как полковник-танкист, ногами по углам танцевал. Дура молча лежала в сосновом гробу и ковыряла в носу. Коромыслами была красиво украшена божница на кухне.
Невиданное зрелище: звонко чеканя шаг, прошли передо мной танки. Французские слова, кроме вороны Софьи, приуныли и стали грызть дерево женский тоски. А что им оставалось ещё делать, ведь Декабристы накопили большую потенцию. И именно поэтому Кащей Бессмертный хранил свою смерть в заду у луча солнца. И красиво и спокойно!
Смерть отступила и в горницу вошел негр, румяный с детства, в семейных трусах. Свою смерть он встретил с большим достоинством. Но даже оно не спасло негра, и в открытую форточку ворвался сквозняк, шустрый и слегка продрогший от долгого ожидания во дворе.
Зимними холодными вечерами девушка Изергиль вешала на кошку своё мокрое котиковое манто и в конце-концов оно и задушило Дездемону. Но даже в этом есть что-то хорошее: она больше не будет "ходить"на друга.
"Пулю, пулю ловите, долбоёбы!"-кричал, слегка попахивая едким стариковским потом Суворов. Он был настоящим мужчиной и почти никогда не выл от страха. Но здесь была Гордая и нижегородские глаза её прямо с мороза, сверкали, как кубики льда в стакане с мартини. Яму под пальмой негры вырыли быстро, тогда он решительно открыл пасть и хотел было всосать глаза её, но это ему не удалось. Бесстыдным образом, лёжа на песке, она продолжала приставать к Суворову, а потом вскочила и побежала, одеваясь на ходу в потрёпанный казачий мундир.
Лил противный мелкий дождь и даже собака ушла, грустно помахивая облезлым хвостом. С двойной подошвой ей пришлось расстаться. Грустно опустила она зад. Голубые выцветшие глаза её близоруко смотрели на луну. Чёрными точками на земле лежали убитые солдаты, но и живые напоминали собой мёртвецов. Они лежали без движения, крепко прижимая к себе покрытое инеем оружие. И только полковник, неприступный как танк, всё продолжал ногами танцевать в углу комнаты...У стола сидела высокая женщина по имени Алёна в модном кружевном жабо. Она молча сбивала два больших белые яйца в коричневой глиняной кружке. Время от времени она кричала, утирая со лба мелкие капельки пота: "Ольга, на меня напала мысль! Ну прямо, как в Индии. Ты помнишь?!"
Но Ольга ничего не слышала, она молча сидела на диване, грустно опустив свою серую шейку. Да она и не могла ничего услышать. От рождения она была глуха, потому что однажды пьяный медведь наступил ей на ухо.
Окна равнодушно выходили во двор. По углам его часто можно было встретить Ольгу. Она гордо носила дедушкины кальсоны из голубоватой фланели. Когда заходящее солнце бросало свои горячие оранжевые лучи на Ольгу, казалось, что у неё вырастали ещё две ноги. И на грязный песок ложилась длинная, чёрная, четырёхногая тень.
Она не просто молча лежала, нет, она шевелилась, двигалась, нагло тянулась своими чёрными отростками к забору, старой кадке с протухшей дождевой водой, к толстым лопухам, что уныло серели вдоль сарая и вросшей в землю баньке.
Дворовая собака подозрительно смотрела на тень, на то, как она медленно, но уверенно ползёт к ней.
И когда до неё оставалось совсем немного, собака лениво встала, отряхнулась, широко зевнула, обнажив старые жёлтые клыки. А потом она медленно ушла в сарай, оставив тени спрятанный под лопухом кусок засохшего чёрного хлеба. Только и блеснула на прощанье её пушистая белая мошонка.
Теперь казалось, что тень целиком проглотила собаку. Только два ярких блестящих глаза изредка подмигивали кому-то из пыльного сарайного мрака. Блаженно улыбаясь в сарай вошел румяный негр. Он очень любил русскую природу, снег и морозы. А ещё он любил вязать длинными холодными зимними вечерами свитера из собачьей шерсти. А ещё он любил свиней. Они напоминали ему мать и отца. И цветом, и весом, и характером.
Все соседи очень уважали его, ведь он был зажиточным негром.
... Далеко вдали темнел чёрный лес. Там кто-то молча грыз дерево. У него на груди висел маленький распятый человечек с неестественно вывернутыми руками.
По воду один за другим шли простые хмурые солдаты. Шли они мимо бреющегося мужчины с большими чёрными глазами. Это был Суворов. Часто я бросалась спать. Таким я его видела во сне, таким я его увидела и наяву. Только тем он и отличался от Маруси, что часто стоял на четвереньках и любил хрустеть морозными фруктами. И ещё он любил вертеть собачьим хвостом и смотреть благодарными глазами.
Ольга очень любила природу. Зрелище было истинной сутью её русской души. Тень от солнечных часов упала на её кружевной передник. Ольга присмотрелась и увидела на нём текст, с которым Богдан Хмельницкий когда-то обратился к русскому царю. "Ласковые слова"-подумала Ольга и вдохнула полной грудью длинный, холодный, морозный зимний воздух.
В груди защипало и свитер распахнулся. Локоны выбивались из головы и туловища. Ольга сидела и пересчитывала листовки, которые провозили из-за границы революционеры в чемоданах с двойным дном.
В одном из них однажды нашли полуживого кукушонка. Еле отогрели его. Хотя может и напрасно. Мой маленький пернатый друг взлетел к потолку, а потом с аппетитом опорожнился прямо на Ольгу.
С большим трудом она его поймала, а потом зажарила и в пироге подала товарищу Суворову. Очень он ему понравился. Уходя он советовал Ольге всегда готовить ему на ужин такой пирог.
...В комнате мирно тикали солнечные часы.
Не вынеся этого монотонного тика на пол упал старый кактус. Упал и умер. Хорошо, что на нём была одета тельняшка, которая так красиво прикрывала его кудрявый хвостик.
А Суворов, не тратя времени даром, разложил Ольгу на кровати и долго любил её мёртвым кукушонком.
На допросе добровольцы не смогли объяснить, что там такое произошло, почему она лежала такая измятая, а потом долго бродила босыми войлочными ногами по морозному полю, пристально глядя на проезжающие поезда с танками.
Всё это в итоге привело к понижению плотности населения Австралии. Даже нижегородские фрукты не смогли исправить ситуацию.
А тут и тучи рассеялись. Луч солнца выглянул, моргнул ослепительно, и снова спрятался.
Но он успел излить свой тёплый свет на висящие на столе фрукты.
И в это время румяный негр в чёрных сатиновых семейках с нежностью вспоминал свою мать. Многие люди могли бы так сделать долгими зимними морозными вечерами, но почему-то не делали этого. Хотя нечему тут удивляться. Люди, как обезьяны, предпочитают кокаин пище. Они употребляли наркотик, пока не умирали от голода. Тем более, что чихнуть с открытыми глазами невозможно!
19 сентября 2015 г.
Θ 2016-12-04
| 1 - 2 ... 2 |