Холод могильный пробудил ото сна
И сырости вонь сразу врезалась в нос.
Стоило только открыть мне глаза,
Как страхом пронзило тут же насквозь.

В подземелье цепями был прикован к стене,
Покалечен, измучен, замордован столь страшно,
Что, казалось, и не я сидел это вовсе,
А кто-то другой, что уж был не в себе.

Оторваны ногти и содрана кожа,
Выбиты зубы и выколот глаз,
К синюшным ногам уже крысы добрались,
Последний дух испущу, казалось, сейчас.

"Проснулся? Прелестно!" - из темноты донеслось,
"Тогда поиграем с тобой мы немедля!"
"Кто ты?! И со мной что, к чёрту, стряслось?!" -
Завопил я, неся какие-то бредни.

Но вместо ответа лишь смех прозвучал,
И следом же некто в кровавых перчатках
Свои истязанья вновь начал гадко,
Вновь изощренно меня убивал.

И линчевал, и пальцы рубил, глаза выжигал,
Под рёбра прутья вводил, кости ломал, за шею давил,
Брюхо вскрывал и кишки доставал,
Органы все, словно фарш порубил.

Но как Прометей терпел все я пытки,
Вопреки всем увечьям умереть всё ж не смог,
Обезумел од боли и мыслил столь зыбко,
Что лишь тихо стонал, смотря в пустой потолок.

Сдалось мне минула будто целая вечность,
Прежде чем смог я вновь собрать весь свой разум
И голосом хриплым прокряхтеть что-то тихо
Аспиду, бился что в безумном экстазе.

«Послушай, безумец, за что мне всё это?
Зачем ты меня терзаешь так дико?
Минаю ведь я всё что есть под запретом.
И кто же ты есть, каратель безликий?»

«Ну! Обижаешь! Ибо я - это ты!
И сам ты себя столь злостно пытаешь!
Пусть не тело, но дух сам себе изнуряешь,
Ну, присмотрись! Иль не замечаешь?»

Я присмотрелся... И правда ведь я...
Присмотрелся ещё раз - и уже не в цепях...
Третий раз глянул - сижу в комнате дома...
Глянул четвёртый - и не в волдырях...

И тут я всё понял...
Будто солнце из туч, пришло пониманье всего, что здесь было,
Осознанье всех мук, что довелось пережить,
Всех истязаний, что как корабль уплыли.

И правда ведь сам же губил я себя,
Сам же кромсал, убивал, изводил,
За прошлым гонялся, за него и судил,
Грехи замолить ведь так я пытался.

Был я неправ и всё делал лишь хуже,
Только вред приносил искупленьем таким,
Думал спастись, но очнулся так в луже,
В слезах утопал и был нелюдим...

Но больше не стану я так прозябать,
За прошлым гонятся не буду я впредь,
Помнить я буду и не забывать,
Но только не так, хотелось чтоб умереть...